Руководитель фракции КПРФ в Московской городской Думе Николай Зубрилин: Из 12 дивизий московского Народного ополчения погибли 9 дивизий. Ополченцы погибли в боях, полегли под Вязьмой, попали в окружение. Героизм ополченцев упорно сдерживал натиск фашистов под Москвой и фронт получил неделю времени до подхода главных сил состоящих из сибирских дивизий. Благодаря подвигу Народного ополчения, под Москвой фашистам было нанесено первое поражение, которое было началом разгрома немецко-фашистских захватчиков и началом победного шествия Красной Армии завершившейся взятием Рейхстага и безоговорочной капитуляцией фашистской Германии.
Московские ополченцы во время обучения в парке «Сокольники».
В октябре 41-го, когда фронт был прорван и обстановка стала критической, в Москве начали очередное формирование Народного ополчения. Характерной ее особенностью было то, что новые части, созданные из членов ВКП(б) и ВЛКСМ, получили название КОММУНИСТИЧЕСКИХ.
Коммунистические полки и стали фактически последним резервом обороны столицы вместе с 23 истребительными батальонами НКВД. Вот что вспоминал ополченец второй волны Михаил Крейнцин:
«Контингент был просто необыкновенный, замечательный и примечательный во всех отношениях. Дивизия называлась Коммунистической, поскольку туда первым делом зачисляли коммунистов и комсомольцев — людей идейных, готовых к самопожертвованию ради своей страны и своих убеждений, настоящих патриотов. 70% личного состава дивизии были коммунисты и комсомольцы. Примерно 50% были люди с высшим образованием, что само по себе для того времени являлось уникальным случаем. Студенты, аспиранты, научные работники, преподаватели вузов, профессура, люди с необычайным интеллектом и способностями, талантливые, но совершенно не имеющие воинских навыков, никакой боевой подготовки.
3-я МКСД (Московская коммунистическая стрелковая дивизия) заняла оборону в районе Химок. К первому бою нам выдали винтовки трехлинейки и короткие карабины, а разведчики частью даже получили автоматы ППД.
Московские ополченцы.
«Настроение у бойцов было отличное, никакой паники или морального надлома — это были особенные люди. Сколько интересного я узнал за эти три месяца у образованных ребят — студентов или от бывших преподавателей вузов, у нас велись разговоры о чем угодно, но никогда не было панических, мы знали, что не отступим».
