Уникальную коллекцию костюмов для спектакля создала Анастасия Нефедова, которая скромно называет свою должность "ответственная за красоту", а по официальным источникам является главным художником электротеатра “Станиславский”.
Анастасия Нефедова рассказала порталу Москва 24, о том, почему театральный костюм сегодня становится самодостаточным произведением искусства, вспомнила, как ей работалось со своенравными режиссерами, и объяснила, за что не любит российские сериалы.
Фото: портал Москва 24/Юлия Иванко
История мести богатой жительницы города Гюллен, которая спустя много лет возвращается на родину, чтобы наказать тех, кто ее предал, написана швейцарским драматургом Фридрихом Дюрренматтом в 1956 году как критика уклада послевоенного, так и не поправившегося мира. В спектакле "Визит дамы" режиссера Олега Добровольского этот сюжет обретает черты новой мифологии: что такое трансгуманизм и можно ли остановить зло, если его механизм запущен очень давно?О "Визите дамы" и метафорах в цвете У Олега Добровольского очень красивая и провокационная концепция: он стремится создать новый миф о современном мире. Главные слова в спектакле говорит режиссер, так что мы, творческая команда и художник-постановщик Степан Лукьянов, подключились к его смыслам и откликнулись на них.
Мы придумали довольно простой визуальный прием: создали небольшой, почти кукольный черно-белый город, в котором жители бы выглядели больше зданий. Люди, кстати, тоже черно-белые, строгие, минималистичные и пуританские, все точно так же, как задумывал Фридрих Дюрренматт. Правда, у нас они не выглядят обедневшими, это скорее метафора в черно-белом цвете. Получается, бедность – в красках.
Фото: Спектакль "Визит дамы"/Олимпия Орлова
В какой-то момент происходит некая фантасмагорическая оккупация этого монструозного мира: в город приезжает по-настоящему адский поезд, цветной и безумный. И постепенно это безумие накрывает жителей, они становятся цветными, цвет появляется и у зданий (этот эффект достигается с помощью света). Мне как художнику было интересно поработать с таким приемом, когда на черно-белые костюмы как будто накладывается цветовой фильтр. Всех секретов раскрывать не буду, скажу только, что для создания цветных костюмов я использовала винил.О зрителях и борьбе со стереотипами У современного зрителя довольно противоречивые запросы. С одной стороны, он ждет от театра чего-то нового, свежего и ни на что непохожего, а с другой – боится почувствовать себя дураком и ничего не понять.
Одни, видя красный костюм, сразу говорят о том, что в нем запросто считывается страсть, любовь или смерть, твердят про штампы и стереотипы, другие искренне радуются, что выйдут после спектакля с мыслью "Я все понял, я не дурак". Как быть в таком случае художнику по костюмам?
У меня есть очень простой метод: не обращать внимания на стереотипы, а использовать их, тем более смыслов, которые вкладываются, казалось бы, в вполне очевидный образ, может быть огромное количество. Например, в спектакле "Визит дамы" главная героиня приезжает в город в красном платье. В этот образ многое помещается: Клара Цаханассьян – это, с одной стороны, монструозная тетка, бывшая проститутка, с другой – властительница мира, богиня мести, Афина и адская плоть. И я как художник не боюсь сказать: "Да, она будет именно красной, и да, это может выглядеть стереотипно". Но я играю с деталями, они, как правило, убивают все штампы.
Я считаю, что задача художника – превращать смыслы в образы, так создается серьезная ассоциативная игра. Только в таком случае возникает театр, а не иллюстрация, не территория красивых картинок и прямых метафор.
Фото: Олимпия Орлова
О латексе, пошлости и границах Сегодня художнику по костюмам хочется будоражить: чтобы зритель нервничал, вздрагивал, удивлялся, возмущался, восхищался − словом, рефлексировал. Все это необходимо, ведь во многом современный театр – это созерцание, познание самого себя.Но тут нужно быть осторожным и не перейти тонкую грань между тем, что будоражит, и тем, что выглядит смешно и нелепо.
Как сделать так, чтобы латекс и плетки не выглядели в спектакле попыткой эпатажа, чтобы в этом был свой смысл? Возможно, прозвучит банально, но все зависит от того, есть ли у художника дар и, главное, умеет ли он этим даром правильно распоряжаться. Ведь одного названия "художник по костюмам" мало − порой за этим красивым статусом ничего не стоит. И это касается не только театра, но и кинематографа.
Фото: Олимпия Орлова
О стиле и "Утопии" Мне интересно, когда костюмы создают стиль, отдельный мир в кино или сериалах. Очень хороший пример – британский сериал "Утопия". За счет визуальной составляющей ты погружаешься в какой-то невероятный мир. Еще меня вдохновляют костюмы из фильмов Уэса Андерсона, "Шерлока Холмса" Гая Ричи и "Служебного романа" Эльдара Рязанова.Анастасия Нефедова начала создавать костюмы к театральным постановкам еще в 1990-е годы. Первый проект, в котором она участвовала в качестве художника по костюмам вместе с сокурсниками по Школе-студии МХАТ, получил "Золотую маску". После долгое время занималась созданием костюмов для кино, телевидения и рекламы. В ее портфолио − костюмы и сценография для спектаклей Олега Табакова и Нины Чусовой. В 2013 году по приглашению Бориса Юхананова стала главным художником электротеатра “Станиславский”. Для спектакля-трилогии "Синяя птица" создала уникальную коллекцию более чем из 350 фантастических костюмов. А за работу в проекте "Сверлийцы" в 2016 году получила "Золотую маску" в номинации "Лучший художник по костюмам в музыкальном театре".
О безвкусице в российских сериалах
Фото: портал Москва 24/Юлия Иванко
Я поражаюсь российским сериалам. Смотришь порой и думаешь: "У вас вообще художник был?" Странно, в титрах вроде как числится, а на экране – полная безвкусица. Это связано с очень простыми вещами: у сериалов и фильмов есть определенные бюджеты, они неплохие, но вот расходуют их не всегда грамотно. Например, считают, что на художнике по костюмам можно запросто сэкономить. Заканчивается это все очень грустно.О тоталитарном театре На мой взгляд, идеальные отношения между художником и режиссером – это соавторство. Правда, есть художники по костюмам, которым проще получить заказ, в точности исполнить и спокойно жить дальше. Есть художники, которые занимаются исключительно исторической реконструкцией и делают это прекрасно, очень осмысленно и с великолепным результатом.
Но это точно не моя история. Для меня работа над каждым новым материалом – это осмысление и поиск иного визуального языка. Мне важно существовать с режиссером в диалоге, потому что, если я почувствую опасность диктатуры, это просто убьет меня как художника.
О жестких принципах Теодороса Терзопулоса Опыт был разный. Например, очень хорошо помню, как работала в Александринском театре над спектаклем "Мамаша Кураж и ее дети" с греческим мастером Теодоросом Терзопулосом. Он, несомненно, грандиозный, гениальный режиссер, который накрыл своей концепцией уже больше половины мира, но он привык работать один и слушать только себя. В каком-то смысле он занимается тоталитарным театром.
Я помню, что в какой-то момент была на грани срыва от постоянных споров, ведь мы столкнулись как две кометы.
И когда я уже буквально молила, чтобы он меня не мучил и отпустил, он сказал мне: "Настя, театр – это компромисс. Терпи и делай!" О том, почему не нужно кричать про революцию После окончания постановочного факультета Школы-студии МХАТ я решила устроиться на работу в Институт имени Гете. Когда там узнали, что по образованию я художник-технолог, то сразу же отправили меня на стажировку в Staatstheater в Штутгарте. Нужно признать, что в Германии довольно четко налажена технология: если в России производство спектакля зачастую устроено хаотично, то в немецких театрах эта работа четко распределена по шагам. Мы к этому тоже движемся, внедряем новые механизмы. Просто все новое нужно вводить последовательно, это касается и техники, и костюмов, и новаторства в целом.
Здесь главное − не кричать о революции, а просто работать. Когда мы с новой командой пришли в электротеатр “Станиславский”, то первое время нас воспринимали как странных андеграундных чуваков, которые задумали что-то недоброе, так что первым делом мы завоевывали уважение актеров и сотрудников театра. Борис Юрьевич Юхананов, например, с каждым человеком разговаривал индивидуально, а ведь труппа огромная − порядка 60 человек!
О создании костюмов и строительных рынках
Фото: портал Москва 24/Юлия Иванко
И в кино, и в театре работа над костюмами начинается со знакомства с драматургией, идеями режиссера и, что не менее важно, с видением актеров. Например, когда шла работа над спектаклем "Синяя птица", я сидела на репетиции и в зависимости от игры актера подбирала образы, работала портретно с каждым исполнителем. Эскизы рождались прямо на коленке. Затем готовые эскизы я показываю творческой команде и начинаю общаться с мастерскими. Мой главный помощник – художник-технолог спектакля, который следит за воплощением задумки художника по костюмам. Вместе мы выбираем технологии изготовления, конструирования, подбираем материал. К слову, материал покупаем совершенно в разных местах: все зависит от проекта. К примеру, для оперы "Сверлийцы" мы и вовсе обратились к ассортименту строительного рынка. В ход пошли трубы для прокладки кабелей, утеплитель для окон, полипропилен, хозяйственная леска.О том, что вдохновляет Поводом для вдохновения может стать что угодно: картинка, случайная фраза, человек, колебание воздуха – никогда не знаешь наперед. Это внутреннее состояние готовности получить импульс и перевести его на другой язык, тот, на котором ты можешь говорить в театре, кино, моде.
Несколько лет назад у меня родилась идея собственной марки, тем более что после некоторых спектаклей зрители спрашивали, где можно приобрести костюмы. По-моему, это здорово. Мне хочется выпускать коллекции по театральным проектам, чтобы сначала зритель приходил в театр, а потом частичка театра уходила вместе со зрителем.
Источник: M24.Ru
18.01.2018 14:21