Протоиерей Павел Хондзинский: “Надеемся, что на богословский факультет не просто пришло больше людей, а пришли те, кто хочет учиться именно здесь”


В апреле 2016 года протоиерей Павел Хондзинский был избран деканом богословского факультета ПСТГУ. За прошедшие два года факультет получил новое здание, теология Высшей аттестационной комиссией была признана новой научной специальностью, а декан факультета стал первым в России кандидатом теологии. Интервью с отцом Павлом посвящено переменам в его жизни и на возглавляемом им факультете.

Отец Павел, прокомментируйте, пожалуйста, беспрецедентно большой набор на первый курс богословского факультета в 2018 году.

Да, в этом году набор у нас примерно на треть больше ожидаемого, что не может не радовать. Надеемся, что пришло не просто больше людей, а пришли те, кто хочет учиться именно у нас, и что годы, проведенные здесь, дадут им необходимое основание для дальнейшего служения Церкви, в чем бы оно ни заключалось.

Отец Павел, в прошлом году Вы защитили светскую диссертацию по новой для светского дискурса научной дисциплине — теологии. Вы уже больше двух лет являетесь деканом богословского факультета нашего университета. Насколько можно судить по публикациям в прессе, к Вам стали чаще обращаться светские журналисты самых разных изданий, в том числе и тех, которые традиционно могут ассоциироваться с антицерковной позицией. Насколько это изменило Вашу жизнь? С кем стоит сотрудничать, а с кем — нет? Как Вы решаете этот вопрос для себя?

Когда твое имя начинает появляться в средствах массовой информации, тобой начинают интересоваться, действительно есть соблазн начать говорить обо всем. Я стараюсь от этого соблазна уклониться и говорить только тогда, когда это касается того, чем я занимаюсь, что я хорошо знаю, в чем уверен.

Подобно врачам, мы должны следовать заповеди «не навреди» и помнить о ней особенно тогда, когда выходим во внецерковное пространство. Если я не уверен, что мне удастся соблюсти ее, я стараюсь отказаться под тем или иным предлогом. Благо, что моя должность декана дает возможность всегда сослаться на высокую загруженность другими делами. С кем и как разговаривать? Мне кажется, что разговаривать стоит со всеми, кто действительно хочет разговаривать. Например, у меня нет претензий к таким, казалось бы, «левым» и нецерковным изданиям, как «Комсомольская правда» или «Московский комсомолец», — они после моей защиты обратились ко мне с просьбой дать им интервью, и я не жалею, что согласился.

Противоположный пример: в свое время меня пригласили на круглый стол с участием небезызвестного борца со «лженаукой» Михаила Гельфанда. Я тоже согласился, желая донести до человека свою позицию и услышать его, но выяснилось, что, кроме скандала, ему ничего не нужно! Теперь, когда я подозреваю возможность такого сценария, стараюсь от подобного общения уклониться.


В интервью вскоре после Вашего избрания деканом богословского факультета Вы сказали, что сейчас основной заказчик богословского знания — это Церковь. Если это так, то для чего проходил сложный, болезненный процесс интеграции теологии в ВАК, систему сугубо светскую?

Этот процесс, наверное, трудно оценить только положительно либо только отрицательно. Как мне представляется, есть и положительная сторона и, конечно, опасности. С одной стороны, существует реальная опасность того, что богословие может утратить свою главную составляющую — свою церковность. В море светского гуманитарного знания легко раствориться и утратить свою идентичность.

С другой стороны, я вижу, по меньшей мере, два плюса. Во-первых, как показала моя защита, при достаточно резкой критике со стороны представителей естественных наук — прежде всего биологов, я встретил неожиданную поддержку от гуманитариев.

Фактически можно говорить, что конфликт — это частный случай некоего общего напряжения, которое существует между гуманитарными и естественными науками? 

Да! Его так и восприняли некоторые светские ученые — как «наезд» на гуманитарные науки. Специалисты из мира гуманитарных знаний увидели, что у нас есть общее поле, на котором вполне мы можем понимать друг друга, — и это хорошо.

Во-вторых, дело вот еще в чем: до революции русская богословская наука находилась на достаточно высоком уровне — существовала научная среда, которая отчасти была переплетена со светской гуманитарной средой. Необходимость такой среды состоит в том, что она поддерживает определенный уровень исследований: всё обсуждается, всё видно, всё прозрачно. По уставу академической корпорации все магистерские работы до защиты должны были издаваться и открыто обсуждаться. Но после всего того, что было в ХХ веке, нам, с моей точки зрения, воссоздать подобную среду еще не удалось.


Однако существованию этой научной среды в XIX в. не мешал тот факт, что тогда богословие существовало в отдельной церковной системе и формально не пересекалось со светской.

Но оно признавалось светской системой. Государство признавало тогда степени церковные наравне со степенями университетскими. Как бы то ни было, сегодня такой среды у нас нет, и в этом смысле внимание «внешних» гуманитариев к качеству нашей научной деятельности играет, с моей точки зрения, положительную роль.

В России теперь есть диссертационный совет по православной теологии. Россия — светское государство. Почему в России есть диссертационный совет по православной теологии, но нет диссертационного совета по теологии, например, мормонов?

Насколько я представляю себе историю вопроса, заинтересовались теологией в ВАК православные, мусульмане и иудеи. Буддисты сказали, что им это не интересно. Этот вопрос обсуждался, в том числе и на отделении религиоведения философского факультета МГУ. Игорь Николаевич Яблоков, заведующий кафедрой, говорил, что буддистам это не интересно, поскольку у них в принципе нет понятия «теология», они комфортно себя чувствуют в рамках философии. Но все-таки: если мормоны захотят создать свой диссертационный совет, Вы будете возражать?

Боюсь, что это у них не очень получится чисто формально — может быть, среди мормонов и есть достаточное количество докторов наук в соответствующих областях, но мне про это ничего не известно, так же как и про то, чтобы у мормонов существовала научная саморефлексия своей традиции.

В одном из кулуарных обсуждений на отделении религиоведения философского факультета МГУ одна из преподавателей кафедры, сказала: «Есть наука с научной методологией — это религиоведение, а есть теология, которая лежит за пределами научного поля».

В интервью ресурсу «Правмир» Вы сказали, что и религиоведы, и философы, и теологи в принципе могут работать с одними и теми же текстами, но при этом задавать им разные вопросы. Религиоведа интересует, как в тексте отражаются религиозные практики христианства, а теология будет исходить из принципа соотнесения этого текста с церковным Преданием. Но в религиоведении есть метод эмпатии. В рамках этого метода тот специфический дискурс, который Вы считаете характерным для теологии, вполне может использоваться и религиоведами. Работы, которые защищаются по специальности «Теология», вполне возможно защитить и в рамках религиоведения. Вообще нынешний стандарт по религиоведению вполне предполагает возможность постановки научной задачи соотнесения некоего текста в широком смысле с нормой, характерной для данной традиции.

В таком случае в чем специфика именно теологического дискурса?

С моей точки зрения, специфика теологического знания заключается в том, что теолог не просто старается установить точку зрения Церкви на исследуемый вопрос, но эта точка зрения является его внутренним убеждением. Богословие – это прежде всего саморефлексия Церкви.

Есть вещи, которые извне не видны, не переживаемы, не воспринимаемы. Наверное, Вы согласитесь, что гуманитарное знание свести к чистой рациональности нельзя. Есть некоторый элемент внутренних установок и предпосылок, который обуславливает специфику работы теолога и который Бернард Лонерган называет «обращением», а есть следующий затем набор стандартных, рациональных, научных операций, проверяемых и открытых для всех.

В другом интервью Вы приводили пример параллели между теологией и психологией: целый ряд исследовательских программ по психологии критиковались именно потому, что человек не всегда может до конца верифицировать то, как его собственные предпосылки влияют на его научные исследования.

Правильно, но подчеркиваю: гуманитарные знания свести к чистой рациональности в любой области — будь то философия или религиоведение — невозможно. Если кто-то думает, что он личностно никак не включен в процесс исследования, то это на деле лишь его собственная предпосылка, быть может, ничем не худшая, но и не лучшая, чем другие.

В этом случае влияние на дальнейшие результаты его исследования точно так же не верифицируются до конца самим исследователем, даже если он сам этого хочет. Совершенно верно.

Вы почти два года на ответственном посту декана старейшего и системообразующего факультета нашего университета. В прошлом году успешно прошла очередная аккредитация ПСТГУ, в частности богословского факультета. Вы впервые проходили эту процедуру как декан. Скажите, пожалуйста, для Вас это был новый опыт? Что такой опыт значил для Вас? Вам было тяжело или, наоборот, легко?

Свое отношение к аккредитации я могу вполне однозначно выразить так: никогда больше не хотел бы ее проходить! – ни в должности декана, ни в какой-либо другой, хотя, увы, прекрасно понимаю, что раз в пять лет это неизбежно. Конечно, это было очень непросто, требовало о нас больших усилий. К сожалению, усилий далеко не всегда продуктивных. Летом, как Вы слышали, может быть, ректора ряда университетов вообще выступили против нынешней системы аккредитации, поскольку она отягчена большим количеством формальной и не связанной с жизнью бумажной работы. Здесь возникает ситуация характерная для любой бюрократической системы: чем выше стремление системы максимально контролировать все мелочи жизни, тем дальше от этой жизни она становится.

Однако польза все-таки тоже была: во-первых, обозначился ряд наших внутренних проблем, как структурных, так и кадровых, которые решать все равно нужно, вне зависимости от аккредитации; а во-вторых, выяснилось, на кого можно положиться, а на кого — нет. И это тоже хорошо.


Одна из задач, поставленных Вами при избрании, — по возможности исключить дублирование тем в учебных богословских курсах, а также в вопросах к итоговой государственной аттестации. Что к настоящему моменту удалось в этой области сделать? Насколько долгий путь еще впереди?

С одной стороны, мы находимся в ситуации, когда сверху от нас требуют обновлений ряда наших программ, а уже прошлой осенью шла речь о том, что в ближайшее время выйдет новый теологический стандарт «3++».

С другой стороны, как Вы знаете, произошло разделение Министерства образования на две части, и эти две части, судя по всему, до сих пор делят зоны ответственности. Пока от них ничего содержательного мы не слышим.

В результате стандарт «3++" завис в воздухе, хотя мы уже к нему готовились: составляли планы, в которых учитывалось все то, о чем Вы меня спросили. Так что этот процесс пока затормозился.

Во всяком случае, мы с коллегами достигли понимания того, что бакалавриат должен быть максимально недифференцированным, дающим базовые знания. Научная дифференциация будет возникать по мере перехода на более высокие ступени обучения.

В конце прошлого учебного года состоялось приятное событие — первый выпуск нашей теологической аспирантуры. Два наших аспиранта успешно завершили обучение в ней — это диакон Евгений Лютько и Алексей Чумичёв, и я надеюсь, что скоро они уже будут подавать в теологический совет ВАКа свои диссертации.

Глотком свежего воздуха для преподавателей была Ваша идея освободить их от бумажной работы благодаря введению новой должности факультетского методиста, который помог бы преподавателям и кафедрам разрабатывать учебные планы, программы и весь учебно-методический комплекс дисциплин, с одной стороны, соответствующий всем нормам надзирающих организаций, а с другой стороны, содержательный и полезный для студентов и преподавателей.

У Вас есть представление о том, как поменялась на факультете ситуация с введением должности методиста?

Хочется надеяться, что действительно поменялась. И это заслуга прежде всего нашего методиста и выпускницы Анастасии Медведевой, работавшей не за страх, а за совесть, и даже не за двоих, как принято говорить, а в каком-то отношении — за весь факультет. Мы все ей благодарны.


Вы также поднимали вопрос о «фиктивных» предметах. Фиктивных потому, что название предмета и его содержание часто не вполне соответствуют друг другу. Когда в качестве дополнительных глав какой-то дисциплины читается нечто совершенно иное, что объективно студентам дать нужно, но просто невозможно вписать в учебный план куда-то еще. Как обстоит дело с решением этой проблемы?

В частных случаях мы что-то уже сделали, но это опять вопрос близкой смены стандарта. В стандарте «3++», надеюсь, этого не будет совсем.

Богословский факультет обеспечивает богословский минимум дисциплин для других факультетов нашего вуза. С одной стороны, у студентов других факультетов может не быть особого желания глубоко погружаться в богословский материал, а с другой стороны, у преподавателя, когда он не чувствует отдачу, пропадает желание работать на 100%. Понятно, что богословская программа для факультета социальных наук не может по своей насыщенности не отличаться в меньшую сторону от аналогичной программы для богословского факультета. Как сейчас обстоит дело с решением этих проблем?

Этот вопрос обсуждался не раз. Проблема состояла еще и в том, что поскольку эти предметы для других факультетов являлись не профилирующими, то, когда составлялись рабочие планы и необходимо было вписаться в определенное количество часов, возникающий разнобой списывался на эти предметы, в результате чего один и тот же предмет существовал, возможно, даже в сотне вариантов, что порождало лишнюю бумажную — и не только — работу.

На последнем Ученом совете перед каникулами вроде бы пришли к тому, чтобы создать единый богословский минимум для всех небогословских факультетов, и мы уже подготовили такой проект, однако понятно, что реализовано это будет уже не в текущем году, а не раньше 2019 года.

Вы говорили, что на богословском факультете необходимо определить базовые научные направления, которые у нас получают основное финансирование, и научные силы направить на эти проекты. С одной стороны, там, где есть база для развития, легче продвигаться вперед, но, с другой стороны, все мы еще до Вашего избрания на должность декана наблюдали не самую приятную ситуацию: в свое время у нас на богословском факультете существовала самостоятельная кафедра литургики, потом ее объединили с кафедрой практического богословия и в итоге в последние годы каких-то ярких, значительных, интересных дипломов и вообще работ по литургическому богословию у нас практически не наблюдается. У нас была отдельная кафедра сравнительного богословия, которая, в частности, выпускала людей, работающих сейчас в Отделе внешних церковных связей. Потом эта кафедра влилась в объединенную кафедру систематического богословия и патрологии, а в итоге в последние годы по сравнительному богословию хороших, интересных и перспективных работ не появляется. Не приведет ли сосредоточение усилий на отдельных приоритетных направлениях к тому, что другие направления потихоньку начнут умирать и универсума богословских знаний на факультете не останется?

Да, конечно, не все у нас пока получается, как хочется. Я был бы рад воссоздать кафедру литургики на факультете, но нам пока некого назначить ее заведующим. Для этой должности ведь нужен человек с научной степенью, церковной или светской. Наши же преподаватели — хорошие специалисты в своих областях — по определенным причинам пока не смогли защититься. Очень надеюсь, что в будущем ситуация поменяется. Во всяком случае, я вижу свою задачу не в том, чтобы «закрывать», а в том, чтобы поддерживать все живое.

Как Вы знаете, у нас не самая простая финансовая ситуация, но тем не менее мне бы, например, очень хотелось, чтобы у нас более активно развивалась патрология, и я, как могу, стараюсь продвинуть этот проект. Может быть, когда-нибудь мы сумеем создать центр патрологических исследований. Со сравнительным же богословием в самом деле сложилась критическая ситуация, и мы будем думать, что с этим делать. Это тоже важное направление.

Задам вопрос о надбавках за научную деятельность. В рамках бесед со старшими коллегами мне уже приходилось встречать точку зрения, что как раз благодаря этой системе людям, которые активно занимаются научной работой, удалось серьезно поднять уровень оплаты. Вы как оцениваете успешность этой системы?

Она работает и работает эффективно. Идея ее создания принадлежит отцу Константину Польскову — это его большая профессиональная заслуга на посту проректора по научной работе. Такие надбавки действительно стимулируют к более эффективному научному труду. Мне бы хотелось сделать что-то подобное в отношении методической работы. Там ведь тоже есть чем заняться, например, учебными пособиями. Эта задача, к сожалению, пока не решена, но мы будем стараться ее решить.

Отец Павел, Вы уже больше двух лет на посту декана. Если учесть, что богословский факультет под Вашим руководством пережил очередную аккредитацию, за Вашими плечами уже есть определенный опыт. Что для Вас самое приятное в обязанностях декана, а что самое сложное?

Вы знаете, это, наверное, вещи взаимосвязанные. Я, конечно, представлял себе какую-то формальную сторону работы декана, когда только собирался к ней приступить, но не представлял той степени внутренних затрат, которые от меня потребуются прежде всего на общение с людьми. Ведь проблемы, как правило, не решаются административным путем.

С одной стороны, это, может быть, самое трудное, а с другой — это и радость, когда удается кому-то помочь и что-то необходимое и важное поддержать. Но о том, что удалось, а что — нет, судить, конечно, не мне.

Большое спасибо за беседу, отец Павел. Будем надеяться на то, что положительные тенденции в жизни нашего факультета будут развиваться.

 
По теме
2-3 ноября 2018 года в Казанской православной духовной семинарии представители ПСТГУ выступили с докладами на пленарных заседаниях и секциях XVII Всероссийской научно-богословской конференции «Богословие и светские науки:
Президент Российской Федерации В.В. Путин направил приветствие участникам II Всероссийской научной конференции «Теология в современном научно-образовательном пространстве».
Председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, ректор Общецерковной аспирантуры и докторантуры имени святых Кирилла и Мефодия митрополит Волоколамский Иларион принял участие в симпозиуме ,
19-20 октября 2018 года на богословском факультете ПСТГУ и на философском факультете МГУ состоялся II Конгресс Русского религиоведческого общества «Понимание религии: исторические и современные аспекты»,
В Губкинском институте, 10 декабря 2018 года студенческое научное общество юридического факультета организует конференцию «Шаг в мир науки», приуроченную к юбилею Конституции Российской Федерации.
В рамках патриотического воспитания и просвещения несовершеннолетних Кузьминской межрайонной прокуратурой г. Москвы для воспитанников Центра содействия семейному воспитанию им.
Совсем скоро выпускников школ ждет важное и ответственное событие - сдача государственных экзаменов и один из важнейших шагов на пути во взрослую жизнь, выбор учебного заведения.
Неделя труда, или Серию тематических мероприятий провели в школе №991. Фото: Наталья Феоктистова, «Вечерняя Москва» Преподаватели школы №991 провели цикл образовательных занятий, приуроченных к неделе труда.
В Тимирязевке отметили лучшие доклады ежегодной конференции студентов - РГАУ-МСХА имени К.А. Тимирязева На заключительном пленарном заседании подвели итоги 77-й Всероссийской студенческой научно-практической конференции, посвященной 150–летию со дня рождения Алексея Григорьевича Дояренко.
РГАУ-МСХА имени К.А. Тимирязева
25 марта. Победительницы чемпионата «Московские мастера — 2024», студентки Московского городского педагогического университета: Анна Макарова, София Ефимова, Анна Давыдова и Екатерина Павлович (слева направо). Фото: Анна Малакмадзе - Москва.Центр 25 марта. Победительницы чемпионата «Московские мастера — 2024», студентки Московского городского педагогического университета: Анна Макарова, София Ефимова, Анна Давыдова и Екатерина Павлович (слева направо).
Москва.Центр
Напавшего на контролера «Московского паркинга» приговорили к лишению свободы - Информационный Центр фото: РИА Новости/Виталий Белоусов Водитель, напавший на контролера «Московского паркинга», суд приговорил к трем годам и шести месяц лишения свободы в колонии общего режима.
Информационный Центр
IMG 7951 1 - Государственный университет управления 26 марта 2024 года прошло заседание ученого совета ГУУ. Встречу начали с минуты молчания в память о жертвах теракта, произошедшего 22 марта в «Крокус сити холл».
Государственный университет управления
ХХV Конгресс педиатров России - ГБУЗ Морозовская ДГКБ ДЗМ В марте 2024 года в Москве прошел ХХV Конгресс педиатров России с международным участием «Актуальные проблемы педиатрии».
ГБУЗ Морозовская ДГКБ ДЗМ
СОТРУДНИКИ РОСГВАРДИИ ОЦЕПИЛИ ОБНАРУЖЕННЫЙ В МОСКВЕ СНАРЯД - УВО ВНГ по Москве На северо-западе столицы сотрудники вневедомственной охраны Главного управления Росгвардии по г. Москве обеспечили безопасность на месте обнаружения снаряда времен Великой Отечественной войны.
УВО ВНГ по Москве
Пример для других - Москва.Центр 25 марта. Михаил Гилаев (имя ифамилия изменены) перед отправкой в зону проведения специальной военной операции.
Москва.Центр